Сокровище Империи - Страница 67

‒ Выковырять-то выковырял, а след на тебе остался, ‒ туманно пояснил пиктим.

‒ Ого, это что-то новенькое, ‒ озабоченно сказал Арамис, переглянувшись с Габлером. ‒ Мы такое не проходили. Что за след, как он может остаться?

‒ Это у специалистов нужно спросить, ‒ вновь включился в разговор бритоголовый. ‒ А мы просто исполнители. Маячок какую-то инфу из организма считывает, может, состав мочи... или мозгов, если есть... ‒ Он сверкнул глазами на Портоса и тут же пригасил взгляд. ‒ Не знаю... В общем, фиксирует какой-то след, его обрабатывают, получают... ну, мы ее нашлепкой называем... И по этой нашлепке можно вести объект...

Крис беспокойно шевельнулся:

‒ И что, объект постоянно будет на крючке? Всю жизнь, что ли?

Бритоголовый перевел на него взгляд ‒ Габлер прочитал в нем злорадство ‒ и кивнул:

‒ До самой смерти.

У Криса в животе похолодело, словно он наелся снега или холодных котлет. Перспектива быть под наблюдением у веронцев до тех пор, пока они не доберутся до него и не поквитаются за все, мягко говоря, неприятности, которые он им причинил, радовать никак не могла. Только-только забрезжило что-то ободряющее в отношениях со служителями Беллизона, а тут новая напасть, не менее губительная для здоровья.

"Это называется выскочить из горящего дома и угодить под уникар..." ‒ уныло подумал Габлер.

‒ Эй, мистер, ты нас за идиотов-то не держи, ‒ услышал он голос Арамиса. ‒ Во-первых, состав мочи меняется, а во-вторых, он, в данный момент, у меня, например, точно такой же, как еще у сотни объектов, которые вон там ходят. ‒ Беловодец мотнул головой на окно. ‒ И как ты, умник, именно меня определишь?

Крис посмотрел на понурившегося бритоголового и воспрял духом. Слова Арамиса были сродни словам Христа, возвратившего к жизни того покойника, как его? Лазера?

‒ Я вот сейчас проконсультируюсь кое с кем, ‒ продолжал гинеец, ‒ насчет реальности того, что ты здесь наплел, и будет ясно, может ли такая нашлепка существовать или ты просто фантазер большой.

‒ Я про мочу к примеру сказал, ‒ пробурчал бритоголовый. ‒ Не знаю, что там именно считывается.

‒ Да зачем консультироваться? ‒ зловеще громыхнул Портос. ‒ Сейчас я его буду охаживать до тех пор, пока у него моча из горла не хлынет. Да вообще всех уделаю! ‒ Он вновь придвинулся к веронцам. ‒ Такой вариант устраивает?

‒ Стоп! ‒ сказал Арамис и обратился к бритоголовому: ‒ А как, браток, вы эту нашлепку засекаете? Не нюхом же, так? ‒ Он обернулся и окинул взглядом извлеченные из карманов веронцев вещи. Вновь повернулся к связанным парням. ‒ Есть же ведь у вас какой-то прибор, так? И где этот прибор?

Пленники угрюмо молчали.

‒ В уникаре он, где же ему еще быть? ‒ заявил Портос. ‒ Я правильно говорю? ‒ Он вонзил взгляд в бритоголового.

Тот непонятно блеснул глазами и подтвердил:

‒ В уникаре.

‒ Где лежит, как выглядит? ‒ продолжал напирать Портос.

‒ В кармане на левой передней двери, ‒ вновь не стал отмалчиваться бритоголовый. ‒ Черная коробка. Мы его зеркальцем называем.

‒ Хорошее у вас зеркальце... ‒ протянул Арамис. ‒ Думаю, Твинс оно очень заинтересует.

"У твинсеров такие наверняка тоже есть", ‒ подумал Крис.

‒ А почему же вы нас сразу не засекли, пока мы до отеля добирались? ‒ поинтересовался он.

‒ След неустойчивый, плавающий, ‒ пояснил бритоголовый. ‒ Пропадает, восстанавливается с задержкой... И еще размазывается постоянно, не дает точной привязки...

‒ Не все, значит, так хорошо с чудо-техникой, ‒ пробурчал Портос.

Он шагнул назад и, присев на корточки, начал копаться в вещах веронцев. Удовлетворенно крякнул и поднялся, держа в руке тонкий зеленый стерженек дистанционки.

‒ Сейчас притащу это зеркальце.

Вручив парализатор Арамису, Портос направился к выходу, и бритоголовый проводил его все тем же непонятным взглядом.

Минуты три-четыре в комнате царила тишина. Арамис наблюдал за неподвижными веронцами, вновь, как в спальне, покачивая ногой и легонько постукивая парализатором по колену. Крис отошел к окну и смотрел на город. Небо неохотно расставалось со снегом, которого, видно, немало накопило в своих закромах. Габлер уже не в первый раз отрешенно подумал о том, что хорошо бы сейчас превратиться в снежинку и так же беззаботно лететь, радуя своим порханием тех, кто наблюдает за тобой. Мягко упасть на землю вместе с миллионами других, холодным покрывалом замаскировать чьи-то следы... Только не такая он снежинка, что скрывает чьи-то следы. Он сам оставляет за собой след, и этот след позволяет вот этим веронским парням держать его на прицеле.

"А ведь им, собственно, ничего не грозит, ‒ вдруг сообразил Габлер. ‒ Ну, вырубим мы их часиков на пять-шесть, если врежем посерьезнее. Анонимно сообщим в полицию... Мол, в "Поющей Майе", в таком-то номере, беспомощные сепаратисты, приходите и берите... А у них что, на лбу написано, что они сепаратисты? Это же простые исполнители, они наверняка хозяев своих не знают. Там же, небось, цепочка длинная. И что именно ищут, тоже не знают. Им дали команду найти по этому зеркальцу объект, то бишь меня, забрать нэп и ждать дальнейших указаний. И все... Вот и расскажут полам: зашли, мол, в отель к друзьям-приятелям, да номером ошиблись, а их какие-то громилы и уделали ни за что ни про что. Нет оснований их под статью подводить... А вот насчет зеркальца... Если оно у них одно такое, то заберем мы его, и хрен они меня потом найдут. А если нет? Мне теперь что, всю жизнь каждого шороха бояться? Да и долгой ли эта жизнь будет? Или все-таки он сказки рассказывает про вечную нашлепку?.."